Изучение символических и функциональных качеств предметов, тонкие ироничные заигрывания с названиями и описаниями, критический, но не критикующий взгляд на окружающую действительность роднят индивидуальные практики Всеволода Абазова с групповой работой в команде «ТОЙ». Оттуда же его проект наследует нарочито небрежную визуальность, безошибочно узнаваемую в уличных произведениях авторов. Отличия обнаруживаются не столько в художественных приемах и способах взаимодействия с реальностью, сколько в позиции относительно этой реальности как таковой. Если «ТОЙ» выстраивают свою методологию и эстетику (командный стиль) вокруг бытописания, то есть достоверного фиксирования жизни, то в сольных произведениях Всеволода фактологическая точность уступает место фантазиям и вымыслам.

В фокусе интересов художника часто оказывается современный городской фольклор: песни, поговорки, жаргонизмы, сленг. Логоцентричность можно встретить и в произведениях проекта «Руки, ноги, голова…» — ходули «Подкрадули», палец для кручения у виска «Кукушка», инструмент для раздачи щелбанов «Фофанатор» и другие. Взгляд с позиций фольклорной традиции позволяет проассоциировать скульптуры с волшебными помощниками из народных сказок. Перенимая подход филолога Владимира Проппа к картированию сказочных сюжетов, художник сопровождает каждую скульптуру графической аннотацией, разъясняющей принцип ее действия. Диковинные существа, сочетающие в себе свойства предметов и человека, обладают определенной псевдополезной или действительно полезной в границах данной художественной реальности функцией — грабли «Сторож» охраняют пространство выставочного зала, а водруженный на телескопическую штангу «Атлант» поддерживает потолок. Весь этот «неклассифицированный сброд», по выражению философа Джорджо Агамбена, нельзя назвать ни живым, ни мертвым — он замер в ожидании нарратива, внутри которого сможет выполнить соответствующую его конструкции задачу.